Антон Кулаков - Дерево и пень[СИ]

— А ты теперь моя заложница!

— Ты совсем с ума сошла? Ты же не сможешь оправдаться, у тебя не останется смягчающих обстоятельств для суда.

— Не останется, и черт с ними!

В палату вбежали двое сотрудников милиции. Они направили оружие на Елизавету.

— Мама! Попроси прощения! — взмолился Александр.

— Молчи, неверный, — ответила мать, — я никому и ничего не обязана. И никогда не была обязана!

— Ты говоришь чушь! — откликнулся сын.

— Оставь ее, — зарыдала Вика, — ты что не видишь, что твою маму уже ничем не переубедить??? Она совсем спятила!

— Не смей! — завизжала Елизавета, — не смей называть меня ненормальной!

— Но ведь так оно и есть! — Вике уже было все равно — больше всего она хотела, чтобы свекровь побыстрее ее пристрелила и этот кошмар, выдаваемый за жизнь прекратился раз и навсегда. Большего ей уже не было нужно. Ничего и никогда — все это безобразие утомило и осточертело. Пусть стреляет и все. Пуля прошьет теплым металлом ухо и ворвется в серую субстанцию, которую некоторые называют мозгом. Зато все закончится.

Напряженная сцена усугубилась — Александр схватил простыню и снова начал кашлять и отхаркивать кровь. Простыня быстро пропиталась кровью, но на сей раз приступ был более сильный.

Вика вырвалась от Елизаветы и бросилась к Саше:

— Держись, — она подала ему еще одну простыню, а окровавленную бросила на пол. Елизавета продолжала держать ее на прицеле, а саму Елизавету держали на прицеле два милиционера.

В перерыве между приступами Александр снова сказал:

— Попроси прощения у Вики, мама…

Начался новый приступ. Простыни не хватало и сгустки крови выбрасывались на одеяло, оставляя за собой темные разводы. В разгар приступа Александра резко дернуло и он выплюнул на кровать большой сгусток крови и после этого последовал мощный выплеск крови, после чего Саша отключился и перестал дышать.

— Саша!!! — закричала Вика.

Раздалось два выстрела — Воспользовавшись замешательством Елизавета пристрелила обоих милиционеров, потом подбежала к кровати сына:

— Иди прочь, — она скинула с кровати Вику, которая успела измазаться в крови. Обняла сына и сказала: — прощай, я не смогла простить тебе предательства, — и отвесила бездыханному сыну звонкую пощечину.

Потом выскочила из палаты и побежала прочь не разбирая дороги.

Вика выбежала из палаты следом за свекровью и закричала:

— Помогите! Мой муж совсем не дышит.

Выглядела она в этот момент соответствующе — окровавленные руки, волосы, лицо… В общем выглядела Вика так, будто упала в кровавую ванну.

В палату вбежали двое врачей отделения. Со стороны это уже не напоминало борьбу за жизнь. Скорее это была констатация факта. Все что было потом в мозгу Вики слепилось в один кровавый ком, с которого зловонно капало и несло тухлятиной.

— … У вашего мужа заболевание сопровождалось отеком дыхательных путей и выбросом крови из легких. Он умер при приступе — попросту захлебнулся кровью…

Сознание что муж умер выбило Вику из колеи и она упала в обморок…

Елизавета выскочила из больницы, спустилась в метро и поехала домой. Если она хочет успеть сбежать — то осталось очень мало времени — скоро каждая блоха в городе будет иметь ее портрет и описание подвигов. А до этого надо успеть скрыться.

С этого момента все, кого видела Елизавета вызывали у нее подозрение. Каждый напрашивался на пулю и рисковал быть убитым только за подозрительный взгляд в ее сторону. Волка загоняли в угол, но в этот момент он становился смертельно опасен для всех окружающих.

Поезд быстро проехал через метромост и прошел «Левобережную» — на ней в вагон вошел милиционер и начал рассматривать пассажиров. Вагон был заполнен примерно на две трети — Елизавета переместилась из середины — ближе к хвосту — ее начал подводить инстинкт самосохранения. Она дернула ручку двери вагона и она оказалась открытой. А милиционер уже шел прямо на нее — похоже Елизавета опоздала с бегством. Значит надо действовать. Как только она оказалась на подножке между вагонами — затаилась и стала ждать. Как только в проеме появился милиционер, принявший ее за обычную хулиганку, она схватила его за шиворот и не дав опомниться вытащила в межвагонное пространство и сбросила под колеса. Раздался глухой удар — колеса потащили тело, разорвали форму, дубинка и табельное оружие попали под другое колесо. Из под вагона ударил фонтан крови который залил подножку и окно следующего вагона. В поезде началась паника и тут его резко дернуло — в голове состава зазвенело стекло. Поезд остановился.

В следующий момент бурный поток воды и песка пошел по вагонам поднимая их вверх и выбивая стекла. Люди, оказавшись в смертельной ловушке плывуна, пытались плавать, но их затягивало внутрь. Через пять минут весь поезд оказался во власти стихии. Вдоль тоннеля раздавались стоны и вздохи. Из вылетевшего окна, прямо к Елизавете подплыл мужчина, а она не разобравшись, выстрелила — оружие находилось внизу, но этого хватило для того, чтобы из его рта хлынула липкая кровь, которая постепенно смешивалась с песком. Мужчина захрипел:

— За что?!

И как в замедленной съемке начал уходить вниз. Из уголков его умирающего рта продолжала хлюпать кровь. Вскоре в песке скрылось его лицо и о крови напоминали только пузырьки темно–красного цвета, поднимавшиеся на песчаной глади.

Елизавета с ужасом смотрела на происходивший на ее глазах ужас. Это полностью отрезвило ее и вернуло к реальности.

Что же такое я за чудовище, думала она, я лишила девочку молодости, я убила шантажистку, наплевала на внука и сына когда они смертельно заболели. Вот я и наказана. Я умру страшной смертью.

В тоннеле раздался грохот — это поступала вода. Уровень резко начал подниматься — очень скоро тоннель был заполнен так, что Елизавета могла только держать на поверхности голову и дышать. Резкий спазм скрутил ее и она погрузилась в глубину. В рот и нос сразу набралось воды и песка. Песок попадал меж зубов и противно скрипел и хрустел. Женщина оттолкнулась вверх и снова всплыла на поверхность выплюнув изо рта песок и воду.

Вдруг она увидела неподалеку трубку, свисавшую с потолка тоннеля. Елизавета принялась грести, чтобы схватиться за него, но… в тоннель продолжилось поступление зловонной болотной воды и она затопила его целиком.

Плавать в этой смеси долго не удалось. Скоро в рот снова набралось песка, он скопился в носу и проник до дыхательных путей. Дышать не было возможно. Захлебываясь в песке Елизавета просила Вику о прощении, но та ее уже не слышала…

Просветление наступило и для Лехи. К нему явилась Эвелина и безапелляционно заявила:

— Когда ты принесешь деньги, за тот товар, что я поставляла тебе?

Леха молчал. Вчерашний фортель со Светкой его отрезвил. Не надо было с ней ссориться. Почему он забыл об осторожности? Ведь он бы заплатил за все — не застукай его Светка с кокой на столе.

— Света принесет, — соврал Леха.

— Не принесет она ничего, — рассмеялась Эвелина, — ее видели как она вчера с чемоданом бабла улепетывала отсюда. Ты потерял ощущение осторожности? С ума совсем сдвинулся?

— Она вернется…

— Не вернется, — отрезала в ответ врачиха, — я уже в курсе, что твоя благоверная купила билет в Киев и уехала вечерним поездом вместе со всеми денежками.

А вот это совсем уже задница — подумалось Лехе, но вслух он это не рискнул сказать.

— Значит так, дружок, — сказала Эвелина язвительно и очень подозрительно, — я подумаю над твоим поведением… И возможно прощу тебе твои долги…

Это забрезжил свет в конце тоннеля.

— Но тогда ты, твои песенки, твое имя и твоя задница будут принадлежать мне, и я смогу делать с ними все что заблагорассудится.

— В смысле? — Леха не понял прикола до конца.

— За свой долг ты продаешься мне ВЕСЬ. Я отмою тебя от наркотического скандала, дам возможность подняться, но все это я заберу себе. В обмен… На возможность и дальше сидеть на моей дури…

Эвелина удалилась, оставив Леху в полном недоумении. Ему было о чем подумать в данной ситуации. В любом случае он в ловушке — и это факт. Клинике Леха должен сумасшедшие деньги, даже под честное слово редактора газеты который деньги передал и свой долг выполнил, снова получить это честное слово не получится — дважды в одну реку войти не сможешь.

Тогда что же делать? Идти в рабство к жирной стерве Эвелине. Она давно старалась дать Лехе понять, что он сильно ей нравится и ничего с этим поделать ей не удается, а ему врачиха была не нужна. Тем более в качестве «партнерши по преступлению». Секс с врачихой в возрасте его не прельщал. В связи с этим Леха принял решение — бежать. Он связал две простыни и пододеяльник и привязал получившуюся веревку к решетке балкона.